Спорт. Туризм.
Вы сходили в поход по интересному маршруту? Так расскажите о нём на страницах этого сайта
река Мзимта
Часть вторая Плыли и пили
Часть третья Путь обратно
Время проведения: май 2004
Категория: 4 к.с.
Суда: катамараны
Предисловие
Если спросите – откуда
Эти сказки и легенды
С их лесным благоуханьем,
Влажной свежестью долины,
Голубым дымком вигвамов,
Шумом рек и водопадов,
Шумом диким и стозвучным,
Как в горах раскаты грома? –
Я скажу вам, я отвечу:
Мой e-mail: dimkaseregin.n@rambler.ru
А ведь хотел рассказать только о самом интересном. Даже какая-то идея была – уложиться в рамки, сроки, графики, написать за месяц, за два, страниц пятнадцать, двадцать… сейчас уже глубокая осень и того и гляди, что зима запорошит память снегом, виски сединами, а я… всё ещё хочу продолжить, добавить, изменить…
Описание не получилось таким, каким оно должно было быть. Зато получилось таким, каким мне хотелось: противоречивым, нестандартным, разноцветным.
При написании текста, с молчаливого согласия авторов, я использовал отрывки из произведений абсолютно разных людей, в том числе и из стихотворной саги Генри Лонгфелло «Песнь о Гайовате». Песнь о первом воднике, великом воине и просто хорошем индейце.
Многое о чём вы прочтете, покажется вам выдумкой, но это не так, всё это было на самом деле. Всё это происходило весной 2004 года со мной и моими друзьями, в районе реки Мзымта, потрясающей кавказской горной реки.
Курортный экстрим – Мзымта №2004
Чёрный ворон, чёрный ворон
Что ты вьёшься надо мной
Ты добычи не дождёшься
Чёрный ворон, я не твой
Что ты когти распускаешь
Над моею головой
Иль добычу себе чаешь
Чёрный ворон, я не твой
Состав группы:
Сергей (MLN) и Алексей (Synok)
– катамаран двойка «Кулик – Макси»;
Сергей(Brioni) и Евгений (JJJ) – катамаран двойка «Кулик
– Мажой»;
Андрей (Soul) и Илья (Tilda) – катамаран двойка «Рафтмастер
– Гоша-2»;
Павел (Pole), Анастасия (Настя), Дмитрий (Dimka) и
Сергей (Thotta) – катамаран четвёрка «Кулик».
Маршрут:
Москва – Адлер – Сочи – Адлер – Москва. 30 апреля – 09 мая 2004 г.
Сырниковое настроение
Дверь холодильника пестрит бумажными лепестками: номера телефонов, имена, фамилии, размеры, параметры, слова, фразы, списки, заметки…
отправление – 30 апреля
– пятница
– 18.04.
вокзал Курский, поезд № 75 «Москва-Адлер»,
вагон 10-ый, места с 7-го по 16-ое…
прибытие – 2 мая
– воскресение
– 11.46.
Леплю сырники. Творог совсем свежий, не то что там день два, а буквально утрешний. Белый комочек в марле над раковиной. Сыворотка стекла в блюдце и теперь каждая капля рождается целую вечность. Глаза внимательно следят за тем, как она набирает силы и медленно срывается в свободный полёт. Падает. Сливается с множеством других и, растворившись, обретает свою невинную сущность.
Пальцы сладкие, сахарные, творожно-липкие и яично-желтые. Тесто тёплое, воздушное. Сырниковое. Неторопливо замешиваю. Отрываю по маленькому комочку. Образую творожные шарики. Перекатываю в ладонях. Бросаю на стол и мягко плющу. Шарики плющатся.
Именно так и получаются сырники… то есть я слепил парочку, а потом понял, что лучше проверю: всё ли взял что хотел, на месте ли деньги и документы, всех ли предупредил, никого не обидел ли, да и так просто – внутреннюю готовность. Оставшиеся сырники долепила и допекла мама, а я завалился спать.
Самым странным образом складывалась подготовка всего похода, начиная от сборов, до тренировочных «покатушек» на Володарке. Мы собирались раз сто или двести, не знаю почему, но первые воспоминания связанны именно с тем, что мы никак не могли встретиться и понять кто, что, куда, зачем, откуда и каким образом всё это завязать воедино. Как водится от идеи, которую мы бережно вынашивали почти целый год, осталось лишь название – Мзымта. Но и этого было достаточно, чтобы в душе звучали неоднозначные нотки и подкожно пробегал крамольный импульс интриги. Все мы были немного напряжены и взволнованны.
Упомяну буквально о нескольких фактах: за десять дней до часа икс, из состава команды выбывает Володя Кукушкин. Его место занимает Сергей (Thotta): уже не рассчитывающий на то, что войдёт в основной состав группы. Таким образом, экипаж катамарана-четвёрки в буквальном смысле впервые встречается как экипаж лишь на платформе Курского вокзала. В свою очередь, некоторые рабочие обстоятельства за день до этого и вовсе поставили под сомнение участие в походе целого экипажа – катамарана-двойки в составе Андрея и Ильи.
Другой прелюбопытный факт, изрядно подпортивший нам настроение перед самым отъездом, случился с Сергеем (Brioni), когда он ответил на входящий вызов на своём мобильном телефоне. Встревоженный и растерянный голос известил его, что связка ключей от «общака» его фирмы куда-то запропастилась, и он был последним, в чьих руках её наблюдало более чем два человека. В общем, дело дрянь и всё к этому и шло, если бы не вышло так, как нужно.
А именно: и Сергей (Thotta)
быстро включился в состав команды, и Рамблер не
Ямблернул вместе с Ильей и Андреем, и «общаковские»
ключи нашлись именно на том самом месте, где Серёга
(Brioni) их и забыл.
Перронное
облачение
На этот раз удачным новшеством стала общая заброска вещей в привокзальные камеры хранения, что позволило сэкономить и силы, и время, и напыщенный имидж в глазах работодателя. По крайней мере, стодвадцатилитровый рюкзак и связка вёсел, которые шли со мной в качестве общественной снаряги, добили бы всяк видевшего меня на работе в день похода.
Итак, вся команда собралась на платформе, пополнившись на время нашими дорогими и любимыми, и мирно завела беседу о том, что какие же мы все молодцы.
- Клааасс! – терпкое словцо с лёгкой руки Алёны прозвучавшее в тот день ни один десяток раз, ещё будет озвучено нами в походе, как излюбленное. А пока, на платформе мы радовались тому что, не смотря на всё, мы таки вырвались, и мы снова вместе. И тому что, как и все братья, мы стали неотличимы друг от друга, благодаря нашим фирменным футболкам серого цвета с оранжево-синей надписью «Telemark-team» недвусмысленно намекавшей на наше родство. Единственный, кто не нарочно надел футболку не серого, а белого цвета, был я. За это меня мгновенно окрестили белой вороной и прозвали пижоном.
Так бы я и переживал все
тягости и радости похода в одиночку, в полосе
отчуждения, в обличии изгоя и иноверца, баптиста или
того хуже – члена белого братства «White Power»,
если бы не мои серые братья (Big Niger’s Brothers),
великодушно простившие мне моё вольнодумство.
Приятно порадовало, что проходившие мимо люди,
воспринимали нас как единое целое и даже пытались
прочесть загадочные письмена на наших футболках.
Позже мы настолько привыкнем к этому обстоятельству,
что перестанем замечать. А теперь, в начале пути, мы
всё ёщё выхватывали каждое сказанное в наш адрес
доброе слово.
- Клааасс!
Под стук колёс, или как злобные хоббитцы ушли в народ
«Было мне дано виденье,
Видел сам я челн крылатый,
Видел сам я бледнолицых,
Бородатых чужеземцев…
И когда мы их увидим,
Мы должны их, словно братьев,
Встретить с лаской и приветом».
Плацкарт с нашим появлением ожил и зажил по-новому. Или наоборот умер и замер по-старому. Но факт остается фактом: наше присутствие не осталось незамеченным. Катамараны и рюкзаки по традиции были водружены над головами, а мы сами расположились внизу на полумягких сиденьях. Веселились, разговаривали, напевали песни, мечтали… и ели.
О еде оговорюсь сразу: все мои воспоминания будут предельно сухи и скупы на подробности, это связано с тем, что мне всё ещё мучительно тяжело воспроизводить в моей памяти все те яства, коими мы себя потчевали. К концу походу у меня сложилось впечатление, что я прошёл едатерапию, основанную на принципе безмерного поглощения всего, что только можно съесть.
Поэтому, из того, что запомнилось большего всего ещё по дороге в Адлер: потрясающий ужин Насти и Сергея (Thotta) – запеченное мясо, редис, зелень, картофель в мундире, домашние беляши и котлеты, а также огромные красные яблоки; конечно же, мамины сырники со сметаной на «мамин завтрак» и адмиральская чурчхела с целебным пенициллином. Больше же всех отличились Андрей и Илья, сделав свой обед для всех буквально незабываемым.
Время приближалось к полудню. Всё утро поезд неспешно колесил по ржавеющим рельсам, а мы, как могли, развлекали себя любимыми компанейскими играми в «Мафию» и «Контакт», то есть только собирались это сделать. Потому что впереди в 11.37 предстояла двадцати трёх минутная остановка на станции Россошь.
Комментарий: Россошь возникла на рубеже XVII - XVIII веков. 4 января 1923 года слобода Россошь получила статус города. Площадь города порядка шести тысяч га. Население примерно 64 тысячи человек. В городе расположены 19 промышленных предприятий, 11 строительных организаций, 3 предприятия автомобильного транспорта, 5 предприятий ж/д транспорта, 2 предприятия связи, 4 филиала вузов, 3 средних специальных учебных заведения, 3 профессиональных училища, 14 общеобразовательных школ, краеведческий музей, 9 учреждений культуры, 11 библиотек, 2 стадиона, 2 спорткомплекса, плавательный бассейн, специальная детско-юношеская школа олимпийского резерва, 16 спортивных залов, 7 лечебно-профилактических учреждений.
В общем, есть на что посмотреть и чем себя занять. Так, например, я и Паша направились на местный Центральный рынок с надеждой купить шнурки. Нужны были нам шнурки. Причём, желательно тёмного цвета и длиной двадцать сантиметров. Так вот со шнурками нам повезло, в Россоши такой продукции сколько угодно, как, впрочем, и всякого иного добра.
Кто-то затоваривался пивом, кто-то ещё чем-то полезным, Настя, например, стояла в очереди за зубной щёткой. Щётку, как выяснится, она купить успела. А вот что хотели купить Илья с Андреем, мы так и не узнали, потому как довольствовались лишь тем, что у них осталось: вяленые бананы и лапша «Доширак».
Если бы они знали, что город Россошь расположен на месте слияния двух рек Черной Калитвы и Россоши, от которой он и получил своё певучее название, и что вокруг города произрастает огромное количество яблоневых садов, то, возможно бы, их сплав начался несколько раньше чем наш. Но ребята ни о чём таком не подозревали, поэтому просто отстали от поезда, без какой-либо задней мысли.
Дело было так: пассажиры с перронными покупками наполнили собой некогда опустевший состав и поезд тихонько-тихонько, низенько-низенько, буквально не отрывая колёс от рельс, покатился вперёд. Мы неспешно расположились в сдвоенном купе, сладостно зевнули и вдруг, голосом свыше, нам открылось:
–Они отстали от поезда!
Мир перевернулся, земля ушла из-под ног, застучала колёсами и стала набирать ход, все засуетились, забегали, мне даже захотелось, чтобы кто-нибудь упал в обморок и, закатив глаза, бился в истерическом припадке…
Несколько десятков рук одновременно повисло на всех доступных стоп-кранах.… Несколько сотен глаз впилось в убегающий пейзаж…. Мы даже готовы были сбросить их вещи с поезда: катамаран, его нескладывающуюся раму, пару вёсел и рюкзаков, кто-то даже настаивал на гитаре… но, не случилось.
То есть всё было бы именно так, если бы не было иначе, потому что в нашем поезде, а вернее в нашем вагоне оказалась замечательная, буквально широчайшей душевной наружности проводница. Сожалею, что впопыхах не запомнил её имени, но знаю точно, что её бригада несла зычное звонкое звание – Бригада Гончаровой. Она то нас и спасла.
Точные, а главное нужные и вовремя данные советы облегчили участь наших горе путешественников, которые из всего ценного, взятого ими с собой на волю, прихватили лишь деньги, да мобильный телефон, посредством которого мы и вели нравоучительные беседы.
Практически дословно воссозданный диалог между Адмиралом (MLN) и Ильёй:
- Вы где?
- Мы идём.
- Куда?
- К поезду.
- А вот мы уже едем.
- Да, ладно…
- Ага, и всё дальше и дальше…
- Ём..блер…
Ну, а дальше, всё как обычно: повезло с тем, что нас догонял ещё московский поезд № 12, идущий в том же направлении, что и наш; повезло с тем, что начальник этого поезда, хоть и зануда, но с подножки не сбросил, а оставил стоять в тамбуре на все четыре часа пока догоняли 75-ый; повезло и с тем, что у ребят оказалось с собой множество провианта заготовленного на общий обед; повезло и в том, что на станции Лихая, где поезда таки в 16.00 встретились, время совместной стоянки продлилось почти 15 секунд, за которые беженцы успели вернуться в свою семью; и, наконец, повезло с тем, что семья хоть и была жутко голодной и злой, приняла заблудших чад своих в своё материнское лоно, как самых любимых и дорогих.
Из занимательного и памятного в тот день пожалуй было ещё несколько забавных происшествий. Про первое упомяну позже, а вот о втором поподробнее.
Любите вы детей так, как люблю их я? Нет, я хочу спросить вас: любите вы детей… всей душой, всем сердцем, всем естеством и разумением своим кои от Бога, либо от природы вам дадены, гадины-говядины… дети – вот кто первым приходит мне на память, когда я вспоминаю с кем мы ехали в поезде.
Вместе с нами ехало много всяких водников: каякеров, катамаранщиков, самосплавщиков и конечно же пеших туристов-велосипедистов, но дети… они же дети… поэтому, сколько турья не погрузи в вагон, достаточно двух-трёх сорванцов и всё пойдёт кувырком.
В нашем случае это были совсем юные, предпервоклассные пацаны. Они лихо и наглядно демонстрировали гибкость своих подпружиненных позвонков и, оккупировав верхний ярус, играли в салочки. Порой они свешивались сверху подобием голодных обезьян и тогда таскали с нашего стола то, до чего мы уже не были готовы дотянуться: карты, пробки, огурцы, редис и всякую другую снедь и утварь. Пробовали выходить с нами на контакт, но в большинстве случаев безуспешно.
Так бы и остались мужчинки без внимания и понимания, если бы не Настя, влюбившая в себя юные возмужавшие на наших глазах сердца. Она отчаянно и с огромным энтузиазмом приняла правила игры и только что на полки не карабкалась, а так – была на одном уровне с шалунами в коротких штанишках. Ребятишки до одури резвились и буянили над нашими головами, позабыв и о своих матерях, и о своих отцах, и об отчизне, о долге, о дедушке Ленине, в общем, было весело и неожиданно здорово за всем этим наблюдать. Поэтому, если вы не любите детей так, как люблю их я или Настя, вам есть над чем подумать.
Второй момент из знаменательных это момент связанный с гитарой. Недаром, т.е. конечно выбор «обычной походной» гитары с матовым лаковым покрытием известной болгарской марки это отдельная история. Этот самый инструмент так важен для создания атмосферы и духа походной жизни, что на его звуки сбегаются люди самой определенной направленности. И делают они это сознательно и с удовольствием. Но это вечером, а днём музицировали все, кто хотел и мог. А кто не то и не другое, тот пел. Пили поровну.
Играли и Женя, и Адмирал (MLN) и Сергей(Thotta), открывший свой скрытый доселе для нас необузданный талантище. Но именно Серёга (Thotta) исполнил чуть ли не ставший в этом походе гимн «водников-хиппи» про страшного зелёного аллигатора. Струны надрывались под искрометностью исполнителя, но охрипший от боли голос продолжал высекать скупую мужскую слезу из растянувшихся до ушей улыбок. Мы были потрясены доселе скрытым потенциалом.
«По Миссисипи плывут пироги
В пирогах хиппи не мыты ноги,
А вслед за ними ругаясь матом
Плывет голодный, облезлый, стрёмный аллигатор.
По Малой Невке плывут пироги
В пирогах панки - босые ноги
А вслед за ними, ругаясь матом,
плывет НАЧАЛЬНИК ВОЕНКОМАТА!»
Песни тянулись нескончаемым потоком. К слову, Андрей спел и сыграл такое количество песен, что мне показалось, что и за всю свою жизнь столько услышать и запомнить мне будет невозможно.
«Если пел он, вся деревня
Собиралась песни слушать,
Жены, воины сходились,
И то нежностью, то страстью
Волновал их Чайбайабос.
Ибо пел он о свободе,
Красоте, любви и мире…»
Из бардов, Иваси пользовались наибольшей популярностью, особенно у двух сделавшихся для этого одинокими барышень. Поочередно, сменяя друг друга, а с наступлением темноты и вообще на пару, они проникали в наше купе и тихо подпевали. В один из таких моментов они принесли с собой гитару и теперь уже играли с нами вместе. Барышни оказались тоже не чуждыми водному спорту и направлялись в составе другой группы на реку Кубань. Была у них одна замечательная и грустная песня про пирогу и одинокого индейца канувшего в пучине бурной реки, но, в общем, старались петь что-нибудь весёлое и доброе.
Не спится мне без рукавицы
«Рукавицы Гайаваты,
Рукавицы, Минджикэвон,
Из оленьей мягкой шкуры
Обладали дивной силой:
Сокрушать он мог в них скалы,
Раздроблять в песчинки камни».
Спать ложились довольно дружно и без нареканий. Я не к тому, что мы обычно плохо спим, а как раз наоборот, что спать мы горазды. И о чудесном излечении. Понимаю, что как человек лично не дававший клятвы ни Гиппократу, ни Айболиту, ни иже с ними, не могу похвастать тем, что врачую направо и налево. Делаю я это редко, метко и обычно в компании с друзьями.
При посадке на поезд выяснилось, что Сергей (Thotta) умирает, но в поезде спать не может:
- Сколько ночей мы едем?
- Две.
- О, две ночи спать не буду!
Конечно, мы сперва не поверили, что среди нас может произойти такое. Но по мере того как время шло, а Сергей (Thotta) оставался неизменен своему обещанию, мы решили не пускать всё на самотёк. И в ход пошли всякие лекарственные настои и снадобья. Клюквенные, солодовые и сахаросодержащие.
Эффект превзошёл все наши ожидания. В первую же ночь Серёга (Thotta) уснул мертвецким сном и наутро ещё долго не мог поднять головы. Следующий день также продолжился нашей целебной терапией и дал не менее ошеломляющий эффект: Сергей (Thotta) засыпал в течение дня несколько раз и подолгу оставался недвижим.
Мы все безумно обрадовались тому, что так быстро смогли излечить такой страшный и опасный недуг. И дабы закрепить полученный эффект ещё и ещё раз давали чудодейственное зелье Сергею (Thotta). В какой-то момент он настолько пристрастился к напитку, что в беспамятстве стал тянуть к нему свои обнаженные руки, оставаясь в глубоком беспробудном сне. Нам пришлось допить всё оставшееся зелье, а на руку Сергею (Thotta) надеть рукавицу - смирительный сетчатый мешок, с которым он преспокойным образом проспал до самого утра.
Это ещё раз доказывает, что народные лекарственные устои, настоянные на опыте и дружественном начале, способны творить такие чудеса, коим мог бы позавидовать любой медицинский «ТаблетК».
Лица и море
За эти несколько дней похода нам повстречалось много хороших и милых улыбок, глаз и очертаний, про последнее могу сказать, что они изрядно волновались и тем самым волновали нас, но обо всем по порядку.
Незабываемой можно назвать нашу проводницу, томную, но очень живую, энергичную женщину с теплым адлеровским говорком. Её образ надолго отпечатался в моей памяти и вот почему: удивительно добрый человек, по-настоящему воспринявший нас как явление, которому лучше радоваться, чем огорчаться, влюбленный в нашу молодость и наш задор, в наши столь простые и понятные любому сердцу порывы, отнесшейся к нам с воистину материнской заботой и участием.
В награду мы получили возможность оставить памятную запись в книге пожеланий, которую нам бережно преподнесли. А также воспользоваться совмещенными удобствами в курортной зоне. И многое-многое другое, благодаря чему мы чувствовали себя легко и непринужденно. В ответ мы были доброжелательны, любезны, веселы и щедры до домашних плюшек и столичных яблок. На прощание проводница пожелал нам удачи, и ещё некоторое время стояла на подножке поезда, пока не удостоверилась в том, что мы благополучно продолжили свой путь.
Были и другие люди, которые несмотря ни на что, не скрывали своей симпатии, например, Валентина Ивановна. Чудная женщина несколько растревоженная своим одиночеством и накопившимся возрастом. Всю дорогу она незаметно и молча ехала по соседству, а за пару часов до Туапсе, когда мы неистово ждали море, призналась, что в Лазаревском у неё дом.
Дом давно пустует и она приезжает туда весной и летом – на сезон. Отдыхать и наслаждаться жизнью. Мы настолько ей понравились, что она была рада пригласить нас к себе на возмездной, но вполне символической основе, особенно Настю. К ней Валентина Ивановна воспылала просто таки естественным чувством, и всё то время, пока мы ехали до Лазаревского, предлагала не ходить на Мзымту, а пожить у неё. Настя не соглашалась. Опять же, Настя это делал не со зла, а лишь потому, что тогда ещё не знала, на что мы способны в курортном режиме при виде взволнованных очертаний, особенно когда мы одни.
Братья по веслу тоже имели место быть. Но всё больше каякеры. Поэтому мы хоть и делали вид, что ни в чем им не уступаем, но все же интересовались и ими самими, и их планами, и просто тем, зачем же они такие пластиковые тазики с собой таскают, если в любом хозяйственном магазине даже лучше купить можно – с ручками.
Весь другой люд, так или иначе, проходил, пробегал и просачивался между нами, пока мы ехали с ним в одном поезде. И при подъезде к Туапсе постепенно вытек, особого следа в памяти не оставив.
Что до поверхностей, то есть очертаний, то они выглядели волнительно, не восхитительно, но убедительно. В первый раз мы все прильнули к окнам и долго смотрели на это чарующее представление, но позже, стали засматриваться всё реже и реже. Сделали несколько памятных фотокадров. Обрадовались тому, что кто-то уже загорает, а кто-то и купается, и на этом успокоились. Взволнованные очертания, прозванные кем-то морем, мы оставили «на потом», предвкушая более волнительную встречу с Бешенной.
Симбад-мореход/Red Wan – forever…
Как принято в таких случаях, весь свой скарб мы быстренько выгрузили на полупустую платформу и разошлись кто куда. Очень быстро. Кто?.. Куда?.. Я решил остаться у рюкзаков и сонно потягивался, глядя на яркое полуденное солнце. Хотелось загорать, нежиться в лучах и ничего не делать. Понятное дело, что мы приехали на юг. Да – это Адлер, да – это море, солнце, вода и прочее и прочее, но самое приятное, что это ещё и лето, которого в Москве ещё нужно было дожидаться. Чувство восторга и неописуемой радости. Улыбка сама собой занимала большую часть лица и уже никуда не пропадала.
На прощание проводница пожелала нам удачи и скрылась в опустевшем вагоне. Мы навсегда потеряли её из виду. Но обрели перед собой новый не менее, а может даже и более радужный образ. Это был Симбад.
«Несравненный, небывалый.
Был, как воин, он отважен,
Но, как девушка, был нежен,
Словно ветка ивы, гибок,
Как олень рогатый, статен».
Все легенды о том, что найти гужевую повозку с бензиновым двигателем или любое иное транспортное средство подходящее для водников, на адлерском вокзале сложно – только легенды. Скажу так: к хорошим людям тянутся не только хорошие, но и нужные люди. Таким одновременно хорошим и нужным человеком оказался для нас Симбад. Он сам подошёл к нам и предложил воспользоваться его чудо-машиной.
Симбад – мужчина тёплой солнечной наружности с чудесными карими глазами, длинными густыми ресницами и застенчивой улыбкой (просьба воспринимать без всяких инсинуаций: все подробности приведены только для того, чтобы отразить истинную сущность этого достойного сына своего племени), обладающий, наверное, кучей всяких качеств и талантов. Один из которых удачным образом воплотился в умение водить автомобиль.
И так, как мы выясняли,
своим именем Симбад был обязан древнему роду
понтийцев, к которому он несомненно принадлежал. И
только за годы постосманской империи и
византийско-тюркско-готского засилья был вынужден
причинно адаптироваться к окружающей среде. Но, как
говорится, происхождение и родовое семя, голубая
кровь и дворянская кость поперёк горла – просто так
не исчезают. Генотипы, фенотипы. И вот результат –
как и его великие предки, Симбад живёт в курортной
зоне, за зарплату не работает, деньги тратит на свои
нужды и катается на раритетном авто.
Небольшой исторической справки о Генри Форде и
классическом американском автомобиле Red Wan образца
времён рок-н-ролла – не будет. Потому что, как
обычно, все вопросы к
Румблеру©.
Так вот, тот самый Red Wan и стал нашим любимым авто на все время похода. Сначала кто-то уклончиво сказал, что нашей машиной станет попсовый Мерседес, затем ещё «что-то», но в итоге мы получили живую легенду. Правда, зачем-то перекрашенную в белый цвет.
Мне, как человеку перед и на машины падкому, сразу стало любопытно буквально всё, от комплектации, до пробега и радиуса колёс, и, конечно же, истинный цвет. Самое главное, что я выяснил – наш белый Red Wan в молодости был красным. И только теперь, по прошествии стольких… я понял, почему Симбад изменил красный цвет на белый – чтобы никто не догадался, что он и по сей день остаётся истинным понтийцем, блюдущим и чтящим традиции и устои своего народа.
В общем и целом нам повезло. Автомобиль вместил все наши вещи - большая часть на крыше, меньшая в салоне. И всех нас: большая часть в салоне, меньшая рядом с водителем. Мы резво стартовали от вокзала и помчали в сторону Красной Поляны.
Хроника с остановками на пути
Для того, кто хотя бы однажды делал заброску на кавказские реки, будут привычными разговоры и о горном серпантине, о неожиданных обрывах над страшной пропастью, о камнепадах, и даже просто о том фоне, благодаря которому горные кавказские дороги остаются именно таковыми. В нашем случае, в той или иной степени, но всё это присутствовало.
Поэтому воспроизведу лишь отдельные кадры из дорожной хроники: на выезде из Адлера – скромная пальма в центре автомобильного круга, настолько скромная, что если бы ни её месторасположение, никто бы её и не замечал; недостроенный аэропорт современного стеклобетонного дизайна с полноценной взлётной полосой, на которой простаивали чьи-то одинокие ИЛ-76; форелевое хозяйство с множеством бассейнов с кристально чистой водой; страусиная ферма по образцу австралийских аналогов; долгое пропускной КПП перед Ах-Цу, поддерживающий тридцатиминутное одностороннее движение; тоннель над водопадом Ах-Цу с полутораметровой иконой Богородицы и живыми цветами; сам Ах-Цу.
В этом месте я возьму паузу и перескажу свои впечатления об этом удивительном месте. Ах-Цу стал самым красивым порогом, когда-либо виденным мной. Несмотря на то, что мы не спускались вниз для его осмотра, увиденное мной сверху поразило меня (ещё в Москве я подробно изучил все материалы связанные с Ах-Цу). Я искрутился как мог и выгнулся как сумел, для того лишь, чтобы посмотреть на Ах-Цу. Мощь, красота и безумие считающегося непроходимым порогом притягивали к себе с безудержной силой.
Прохождение порога на катамаранах считается практически невозможным. Но, глядя на Ах-Цу, я понимал, почему чуть ли не каждый год, водники всех мастей пытаются или хотя бы задумываются над этой возможностью. Кажется, что всё вполне реально, немного фарта, немного смелости, совсем малость сумашедшенки и достаточно уверенности, чтобы сделать это – пройти Ах-Цу.
Вот так, глядя на Ах-Цу сверху вниз, кажется, что здесь вот по струе, там дальше слева, затем справа, потом вновь на струю, здесь не задеть, здесь успеть, а здесь не спешить… и всё – всё реально. Но потом, понимаешь, что на воде всё будет не так, всё будет намного проще, быстрее и опаснее. Поэтому, борясь с собой, с желанием покорить эту стихию, я усмирил себя лишь тем, что на данный момент я не обладал ни достаточным опытом, ни моральным правом, ни возможностью удачно пройти порог Ах-Цу. Я безумно сожалел и сожалею об этом и сейчас. Но именно там я понял, что если и есть та планка, после которой я бы сказал, что это всё, чего бы я хотел от этого спорта в своей жизни, то для меня эта планка – удачное прохождение порога Ах-Цу.
Вернёмся к хронике: множество строительной техники, прорубающей в скале новую дорогу, благодаря которой вся эта серпантинность над Ах-Цу станет ненужной; берега реки укрепленные камнями и настилом из сетки; противопаводковые бетонные ленты; труба ГЭС.
В этом месте я снова остановлюсь, чтобы соблюсти так сказать достоверность хроники. Зная особенности реки и наиболее удобные места для осмотра основных препятствий на Мзымте, мы остановились на мосту неподалеку от того места, где ГЭС возвращает забранную из реки воду. Сделали мы это для того, чтобы определить каков уровень воды в Греческом ущелье. Возможность прохождения ущелья оставалась реальностью до тех пор, пока мы не увидели всё своими глазами.
- Непроход.
- Негабарит.
- Одни камни.
- А где вода?
- Ну, допустим даже если здесь и пройдём, а вот здесь куда?
- Для четверки места нет нигде.
- Двойкам тоже не развернуться.
- По камням шкуры рвать.
- Вот вам и Греческое…
- Приехали.
Многое осталось не осмотренным, но из того что мы увидели, можно было сделать только один вывод: по такой воде мы Греческое ущелье не идём.
Конечно, это решение не было однозначным для всех водников-катамаранщиков. Но именно для нас, нашей команды, любящей слалом по воде среди камней, а не по камням среди воды, данный уровень оказался предельно малым.
Поэтому, особых сожалений или расстройств не было. Тем более что впереди нас всё ещё ждали другие не менее интересные препятствия.
Хроника: засилье рекламы, причем абсолютно московской; штендеры, рекламные щиты, вывески – всё это на фоне гор и бурной реки приводило в некоторое замешательство; Красная Поляна с уходящим в небо подъёмником и множеством облыженных туристов; краснополянские свиньи и боровы, лошади – всё это в разумной окупаемой гармонии с человеком и природой.
В этом месте дорожную хронику стоит закончить, перенаправить в эпопею, немного растянуть и разукрасить. Началось всё с того, что мы добрались до канатки, и Симбад, к слову, обещавший довезти нас именно до этого места, согласился помочь найти более проходимое транспортное средство.
Конечно, нам лично не приходилось сомневаться в возможностях американской легенды, но Симбад настойчиво уверял нас, что дорогу дескать размыло и ехать дальше он опасается. На свою беду ещё в Москве мы обзавелись «непроверенной» информацией, что на Красной Поляне можно найти нужное транспортное средство без особых проблем. И правда – найти можно! Можно даже не искать. Я бы сказал больше – лучше этого не делать совсем! Потому что тех самых пятьдесят шестых Уралов с ржавыми высокими бортами днём с огнём, а вот дорогущих джипов представительского класса – хоть отбавляй. И извозчики, конечно не при галстуках, но и не без понту – отсюда и заоблачное представление о цене за километр. В общем, ехать с таким комфортом и за такие, безусловно Деньги, мы не согласились. И вновь с надеждой обратились к Симбаду. /О канатке. Так как мы остановились по тем самым «техническим причинам», то времени особо много у нас не было. И обозревать как таковые красоты нам не так чтобы… торговые ряды с мёдом всех видов и всех сортов, наиболее частый – «высоко»горный прошлогоднезасахаренный; вино – домашнее, привозное, всякое; коньяк – всякий; сладости, безделушки, сувениры, подъёмник на одну из пяти вершин Аибги; сноубордеры, сноубордисты, сноубордитски, сноу и сноу сноубордистки – смотреть больше не на что./ Да и Мзымта, она совсем рядом, поэтому Симбад, как истинный понтиец согласился рискнуть.
Нужно сказать, что мы были не одни такие «проходимцы» рискнувшие осилить размытую дорогу. Другая группа водников, также забрасывавшаяся в Долину Нарзанов, раздумывала над тем как быть. Их современный Фордик Транзит с легковыми мостами и передней подвеской Мак Ферсон явно уступал своему прадедушке.
Red Wan форсировал всё что смог и вытянул везде где было возможно. Одно лишь обстоятельство немного подмочило его непоколебимую репутацию. При прохождении одной из канав задняя дверца сделала – хлоп, а катамаран, почувствовав свободу, сделал – плюх. Выпавший на дорогу свёрток весом около сорока килограмм быстро привлёк к себе внимание всадников (поездки на лошадях в данной местности это не только бизнес, но и средство передвижения). Поэтому нас известили о пропаже раньше, чем мы поняли что произошло. Погрузив катамаран обратно, мы продолжили своё вездеходство.
Трясло редко, да и особого дискомфорта мы не испытали. Дорога оказалась вполне по силам и даже более того. Вспоминалась прошлогодняя заброска на Лабу, когда такие команды как – «все на правый борт» или «все на левый борт», отрабатывались за доли секунд. И само ощущение от «плохая дорога» было настолько «хорошим», что надолго осталось в памяти.
Автомобильная часть пути довольно быстро подытожилась местом традиционного стапеля на Долине Нарзанов и разгрузкой вещей на месте ночёвки. Место выбрали быстро. Помимо нас на Поляне уже стояло порядка пяти групп и втискиваться где-либо не получалось. Поэтому мы расположились в небольшом отдалении, за мостом по левому берегу в трёх метрах от необитаемой летней беседки.
Симбад, ещё раз подтвердив своё искреннее желание снять нас через несколько дней с плотины, отправился назад в Адлер. Мы же остались на берегу Бешенной, поскольку дальнейшие наши планы были связанны только с ней.
Продолжение следует
Мой адрес не город, не улица...
Азиатская часть
Реки Бурятии
Урал
Европейская часть
Украина
Варианты пеших походов в горах Южного Крыма
Все приличные люди при использовании материалов с этого сайта делают на него ссылку. А при перепечатке и гонорар высылают.
А вы пишите письма мелким почерком, поскольку места мало в рюкзаке po-miry@mail.ru
